Олонцев Борис Венедикторич

Это было 25 июня 1944 года на четвертый день операции "Багра­тион"

по изгнанию немецко-фашистских захватчиков из Белоруссии. Могилевское направление. Немцы отступают, выбитые советскими войсками из хорошо укрепленных ими позиций. Полное превосходство Советской Армии, но фашисты упорно сопротивляются. Отступая, они оставляют прикрытия , заслоны, чтобы вывести свои войска из-под удара, спасти их от окруже­ния и разгрома.

Холмистая местность с виднеющимися вдали перелесками. Теплое, солнечное летнее утро. Наша батарея противотанковых пушек расположи­лась в лощине. Принесли почту. Я получил письмо от своей матери. Хоро­шее, заботливое материнское письмо. Настроение было прекрасное.

 После завтрака батарея тронулась в путь. Расчет нашего ору­дия, состоявший из парней 18-20 лет, выскочил вперед двигавшегося по­зади полка. Ездовой был отчаянный, и кони бежали рысью. Когда мы оказались на пригорке, застрочили пулеметы, и показался немецкий танк. Мы наткнулись ка оставленный отступавшими фашистами заслон. Быстро развернули орудие, ездовой умчался назад. Через несколько минут танк был подбит, а я вскоре был ранен в ногу из стрелявшего слева пулемета. Мои товарищи, продолжая бой, приказали мне отходить в тыл. Я пополз. Место было чистое и открытое. Немцы были недалеко. Наверное, я предс­тавлял собой неплохую мишень, и фашисты обстреливали меня из двух пу­леметов. Близко оказалось перепаханное поле. Мне нужно было его пере­сечь. Но как только я поднимался на кромку борозды, фашисты открыва­ли огонь. Я вынужден был больше ползти по углублению, по борозде. Но таким образом я не удалялся в тыл ближе к подходившему в это время полку, а отползал в сторону. Сильно текла кровь. Перевязать рану из- за непрерывного огня немцев было невозможно. Я устал и через какой-то промежуток времени решил немного отдохнуть. По-видимому, я потерял сознание и очнулся от толчков в плечо.

 Когда я открыл глаза, то увидел моего товарища по орудийному расчету Костю Зайцева. Он был ранен в голову и по его лицу текла кровь. Костя достал бинт и перевязал мне ногу. Я, в свою очередь, перевязал  ему голову. Слева от нас шел бой. К позиции, занятой нашим орудием,  подошли передовые части полка. Немцы отчаянно прикрывали отход своих  главных сил.

Оказалось, что я сравнительно далеко отполз в сторону, но мало удалился в тыл. Сначала мы с Костей ползли. Затем мы подня­лись, так как немцы в нас уже не стреляли. Они были заняты боем с нашими частями, и, по-видимому, теснимые ими, отходили .

Костя меня поддержал, и я прыгал на одной ноге. Я заме­тил, что ему самому очень тяжело. Повязка на его голове пропиталась  кровью. Я ему сказал, чтобы он оставил меня и пошел искать санитаров. Но Костя категорически отказался от моего предложения. Он не оставил меня, и я продолжал прыгать, опираясь на него. Мы отдыхали несколько раз, затем опять двигались...

Наконец мы увидели высокого здорового солдата/по всей вероятности, из каких-то тыловых частей/. Костя попросил его донести меня до полевого госпиталя, который оказался не так далеко.

Ранение оказалось тяжелым. После госпиталя мне "вручи­ли" два костыля , и на этом моя фронтовая жизнь закончилась.

Костю Зайцева я больше не встречал. Но всегда вспоминаю о нем с теплотой, как о верном друге. Рискуя своей жизнью, он спас мою жизнь. Под пулями разыскивал он меня в перепаханном поле. Сам истекая кровью, он тащился со мной, подбадривал меня, помогал мне. Вот это и есть настоящая солдатская дружба!